Попаснянин Виктор Гавриляка попал в зону радиационного заражения на окраинах Чернобыля в августе 1987 года в составе ремонтного батальона. Он рассказал о том, в каких работах участвовал, и почему эта катастрофа унесла столько людских жизней.
Не боялся радиации
До того, как Виктор Гавриляка попал в Чернобыль, он работал в коллективе Попаснянского вагоноремонтного завода сварщиком. Об аварии на ЧАЭС он узнал со страницы газеты: увидел небольшую заметку о случившемся. Но вся правда о трагедии стала ему известна только спустя десятилетия после катастрофы.
В первый год после взрыва, по словам Виктора, сражаться с невидимой смертью отправляли в Чернобыль только молодых ребят. Статистика смертности холостых советских граждан грозила демографической катастрофой, поэтому руководство республик приняли решение призывать только уже имеющих потомство мужчин, возрастом около 30 лет и старше. В эти списки попал и Виктор Гавриляка, ведь у него уже подрастали дочь и сын.
«Мне не было страшно ехать в Чернобыль. Нам сказали, что это наш долг, и мы поехали. О последствиях, конечно же, никто не думал», – вспоминает чернобылец.
Разрушенный реакторФото: http://chornobyl.in.ua/
В августе 1987 года попаснянина вместе с другими мужчинами в составе ремонтного батальона привезли в Припять. Там ему выдали пачку респираторов «лепесток», обычный военный костюм из хлопчатобумажной ткани, и отправили ремонтировать технику.
«Сначала у меня был шок от увиденного: огромная территория, много техники, все гудит, работает, опасался, чтобы меня там чем-то не придавило», – рассказывает Виктор Гавриляка.
Военные бульдозеры трехметровым слоем песка засыпали зараженную землю и могильники, рядом с которыми дозиметры начинали угрожающе пищать. Пропитанную радиацией технику ежедневно мыли и вновь отправляли в работу. Некоторый транспорт с повышенным «фоном», правда, все же отвозили подальше от места проведения работ, но он все равно, в итоге, шел в расход. По словам попаснянина, на починку поломанных машин давали мало времени, новые детали подвозили редко, и работникам приходилось все-таки возвращаться к зараженной технике, чтобы извлечь из нее какие-то необходимые детали.
При этом ликвидатор подчеркивает, что в момент проведения работ никакую медицинскую помощь для защиты от радиационного излучения им не оказывали.
Хоронили рыжий лес
Попаснянский ликвидатор вспоминает, что одной из поставленных задач, которую нужно было выполнить, было захоронение хвойного леса, принявшего на себя наибольшую дозу радиационной пыли в момент взрыва на ЧАЭС. Этот лес фактически «сгорел» без огня, задержав на себе радиационные выбросы, поэтому окрасился в кирпичный цвет. Стволы некоторых елей изнутри и вовсе приобрели малиновый оттенок.
Зараженные деревья сначала пытались спиливать, но высокий радиационный фон от деревьев не «подпустил» к себе ликвидаторов, и сосны решили валить военной техникой, а затем уже закапывать в траншеи. Но и при этом не обошлось без проблем: закопать деревья и выровнять поверхность было сложно: торчали то корни, то ветки, которые излучали радиацию и, соответственно, заражали ликвидаторов.
Фото: http://chornobyl.in.ua/uk/
Захоронение сосен не принесло нужного результата, а лишь усугубило проблему: радиоактивные элементы проникли в грунтовые воды, и еще больше загрязнили окружающую среду.
Периодически во время проведения работ бойцы слышали команду «покинуть зону», и всех увозили с места ликвидации.
«Тогда мы еще не понимали, почему это происходит и отчего вдруг дозиметры начинали зашкаливать. Позже я узнал, что хоть саркофагом уже и накрыли четвертый энергоблок, но он все равно периодически выбрасывал смертельно опасные дозы радиации в воздух», - рассказывает Виктор Гавриляка.
Несмотря на запреты, которые действовали в зоне ликвидации, бойцы все равно курили, и ели огромные, размером с дыню, яблоки с местных садов. А в лесах попаснянин видел еще и большие грибы, высотой до колена.
Радиация дала о себе знать
За 14 дней пребывания в Припяти заражение попаснянина превысило допустимую норму. Его отвезли на территорию расположения воинской части в Киевской области. Самовольно покинуть воинскую часть считалось преступлением, поэтому еще 45 дней он находился там, помогая в различных бытовых работах.
«Когда я был в воинской части, то общался с местными жителями. Они мне рассказывали, что мужчин из ближайших от Чернобыля населенных пунктов после аварии на атомной электростанции призвали служить в первую очередь, и многие из них уже умерли», – вспоминает он.
Вернувшись домой, попаснянин прошел медицинское обследование, и снова устроился работать на завод. За ликвидацию последствий аварии в трехкилометровой зоне от ЧАЭС ему сначала заплатили около 300 рублей, а позже он получил компенсацию в сумме 1200 рублей.
«Аукнулся» Чернобыль спустя 10 лет: сварщик почувствовал недомогание в цеху завода. Из медпункта ВРЗ его уже увезла скорая. С этого момента и началась бесконечная череда лечения то в одной больнице, то в другой. Общаясь с другими ликвидаторами на реабилитации в лечебных учреждениях, попаснянин узнал о подробностях аварии и о том, какой ценой она была ликвидирована.
«В Чернобыль отправляли на проведение работ людей в течение трех лет. Некоторых призывали по несколько раз. Почему в Японии аварии смогли ликвидировать только лишь работники атомных электростанций, а у нас угробили тысячи людей?», – возмущается Виктор Гавриляка.
Что происходит на ЧАЭС сейчас
Вновь в Чернобыле попаснянин побывал спустя 30 лет после аварии. На экскурсии попаснянин узнал, что распад СССР связывают с чернобыльской катастрофой: замалчивание аварии увеличило количество жертв радиации, и тем самым вызвало кризис в стране.
На месте захороненного рыжего леса уже выросли новые деревья причудливой формы: радиоактивные элементы вызвали мутацию, и хвойные стали более низкими и ветвистыми. А техники, которой проводили захоронение леса, уже нет на месте: ее давно угнали и сдали на металлолом.
Мутирующее деревоФото: http://chornobyl.in.ua/uk/
Чернобыльская атомная электростанция остается ядерно-опасным объектом: в атмосферу попала лишь часть из радиоактивных веществ, которые были выброшены при взрыве, а остальные продолжают распадаться в недрах разрушенного реактора. На данный момент продолжаются работы по снятию предприятия с эксплуатации: отработанное ядерное топливо перевозят в хранилище, где оно сможет находиться до 100 лет, и проводят демонтаж остатков оборудования. В машинном зале Чернобыльской станции очищают зараженный радиацией металл: с помощью мощной струи воздуха и песка снимают его верхний слой.
До 2064 года энергоблоки должны полностью привести в состояние, в котором их уже никогда не смогут использовать для производства электроэнергии.
